весь текст
http://www.nvspb.ru/tops/ne-otrekayutsya-lyubya-54205
Не отрекаются, любя

«Не обижай мою Аллочку!»

Владимир Желтов, обозреватель «НВ»

Есть такое расхожее выражение: «Я вырос на её (его) песнях (варианты – книгах, фильмах и так далее.)». Скажи такое я про Пугачёву – солгу. Я рос на песнях Владимира Высоцкого – созревал, прозревал. И мне показалось дикой несправедливостью, когда этих двух людей уравняли в талантах и заслугах – пусть и в анекдоте. Старшее поколение наверняка помнит: «В светлом будущем мальчик читает в энциклопедическом словаре: «Леонид Брежнев – мелкий политический деятель времён Владимира Высоцкого и Аллы Пугачёвой». Потому что Высоцкий – явление, Пугачёва – талант. Больше скажу! Я никак не мог понять, почему страна «балдеет» (извините, более подходящего слова не нашёл) от «Арлекино», и был не на шутку озадачен, когда эта глупенькая песенка удостоилась «Золотого Орфея».
Вместе с комедией «Ирония судьбы» появились слухи: в титрах Пугачёва не значится, но поёт она! Верилось с трудом. Коля Годовиков, Петруха из «Белого солнца пустыни», рассказывал мне, как он выигрывал споры на зоне, где первый раз оказался по недоразумению. Такой Пугачёвой, трогательной, проникновенной, и я готов был восхищаться. Но она вновь орала какую-то чушь: «Если долго мучиться...», «Папа купил автомобиль», «Делу время», «Балалайка», «Сто друзей», «Эй, вы там, наверху!..», «Настоящий полковник», «Мадам Брошкина».
А вот жене моей Пугачёва нравилась, и когда я называл Аллу Борисовну прабабушкой российской эстрады или говорил: «Очередной Новый год мы встретили в семейном кругу... – и после паузы – Пугачёвой», Вера заступалась: «Не обижай мою Аллочку!» У Веры был удивительно красивый голос. Когда наш сынишка был маленький, она постоянно пела как колыбельную «Журавлика», слегка изменив одну фразу: «Мама Славика целует – поскорее засыпай…» Сынишка подрос, мы стали выбираться на природу, и у костра Вера могла затянуть «Песенку про меня»: «Вы не верьте, что живу я как в раю…»
У каждого периода жизни – своя музыка

Андрей Чепакин, руководитель фотослужбы «НВ»

Пугачёва появилась для меня в середине 70-х, когда я служил в армии. Дело было в Прибалтике. Служил я довольно свободно, хорошей музыки вокруг было немало.
И вдруг – «Арлекино»… Помню, даже на Новый год не блудили по Лиепае в поисках приключений, а ждали появления Пугачёвой в праздничной программе.
Потом был БАМ. Музыки вокруг было полно. Для кого-то это было «Колёса диктуют вагонные», а для меня «Смоки», «Иглз», «Полис»… Какие неформатные по тем временам музыкальные фестивали там были – Вудсток в тайге! И фильм «Женщина, которая поёт». Кино это в поселковом клубе крутили с утра до вечера, чтобы все смогли посмотреть.
А потом легенда как-то растаяла. Появилась тётя, которая скандалила и качала права в гостиницах, кого-то там молоденького охмуряла. Одного за другим…
Короче, сказка закончилась, началась бытовуха.
И интерес к ней как-то сошёл на нет.
Миллион миллионов алых роз

Эльвира Дажунц, обозреватель отдела культуры «НВ»

Это был 1995 год: поездка молодых журналистов в Японию – обмен опытом, налаживание культурных связей.

Это сейчас суши на каждом углу, границы нараспашку, и нас ничем не удивить. А тогда!.. Мы все с удовольствием в одночасье погрузились в японские реалии. Морщились, но ели, например, на завтрак осьминогов с рисом. Искали видеокассету с мультфильмом про Тоторо и двух сестричек, которых вёз автобус-котобус. Включали в гостинице телевизор и пытались постичь – без языка! – правила сумо.

Всё, всё казалось в этой стране удивительным. И только одно нас, как бы это помягче сказать, смущало – везде, где бы ни оказалась наша группа или кто-то один, – нас преследовала Алла Борисовна Пугачёва со своим хитом про миллион алых роз. Идём, скажем, на официальную встречу в редакцию газеты «Йомиури симбун», у них, как полагается, каждую весну так называемое наступление профсоюзов: стоят журналисты, держат в руках плакаты с требованием поднять зарплату и прекратить сокращение рабочих мест. Протест такой простой, домашний: под музыку «Миллион алых роз», повторяемую, наверное, миллион раз, все друг другу кланяются и улыбаются. Или ведут нас в ресторан обедать, а там: «Жил-был художник один, домик имел и холсты». В придорожном магазинчике «7-11»: «Что за богач здесь чудит!» На прощальном фуршете в Саппоро выходит певица с микрофоном. Ну наконец-то, думаю, услышим что-то национальное. А она затягивает детским голосом: «Хакумбан но бара но хана о – Аната ни аната ни аната ни агэру…» И в этой бессмыслице, о боже, отчётливо проявляется всё тот же «Миллион алых роз». – «Мадо кара мадо кара миэру хироба о – Маккана бара дэ умэцукушитэ». Что в вольном переводе: множество прекрасных цветов, которые ты видишь из своего окна… Как-то так.
Я попыталась понять, что они услышали, восточные люди, в этой незамысловатой песенке. Прелестную детскую мелодию? Чистый голос без надрыва, пафоса и показной трагичности? А может, им рассказали о том, что действительно такая история имела место быть? В 20-х годах прошлого века о безнадёжной любви художника Пиросмани к французской актрисе и о его безумном поступке говорил весь Тифлис. Услышал и пересказал нам эту историю Константин Паустовский, а уж его рассказ вдохновил Андрея Вознесенского и Раймонда Паулса. Алла Борисовна не хотела петь про розы, потому что песня казалась ей до безобразия примитивной, но спела. И как! Так, что железный занавес рухнул. И закрытые границы открылись... И не было в 1990-е годы японца, кого не тронул бы этот понятный на всех языках рассказ, чему я лично оказалась свидетелем.
Как бы там ни было, но я тоже почему-то полюбила это дикое количество алых роз. И не стеснялась в этом признаться, хотя в кругу моих друзей как-то не принято было интересоваться эстрадой. Но у меня было особое восприятие этой песни: она и до сих пор напоминает мне о той поездке в Японию.

Как я не взял интервью у Примадонны

Андрей Петров, шеф-редактор «НВ»
Кажется, это был 1977-й год. Ну да, мне 13 лет, я деткор (детский корреспондент) газеты «Ленинские искры» и сумасшедший фанат Аллы Пугачёвой. Мечта всей маленькой жизни – взять интервью у любимой певицы. А тут Пугачёва как раз приезжает в Ленинград выступать с концертами в «Октябрьском». Сажусь за телефон, звоню в концертный зал, меня переадресовывают от одного к другому администратору, наконец соединяют с кем-то, кто точно может устроить встречу с почти что божеством. И этот замечательный человек мне говорит: «Приезжай за час до начала концерта к служебному входу, будет тебе интервью».
Приехал, возбуждённый, не верящий в своё счастье, с двумя десятками вопросов, записанных в блокноте. У служебного входа – огромная толпа поклонников Аллы. Продираюсь сквозь неё, захожу внутрь, встречаюсь с «доверенным лицом» будущей Примадонны. «Ну, пошли», – говорит мужчина. И вот мы заходим в гримёрку, где сидит Она! Сердце – в пятки! А Алла Борисовна, обернувшись и скептически посмотрев на меня, произносит: «Не-ет, пионерам я интервью не даю».

И всё – давай, до свиданья, мальчик!

Горю моему не было конца и края. Но, несмотря на пережитый «ужасный ужас», я был и остаюсь «пугачёвцем». Потому что звезды ярче, чем она, на нашей эстраде не восходило. Потому что её песни очень многим помогали жить. Потому что она – настоящая, что бы кто ни говорил о ней нынче!..
// Фото ИТАР-ТАСС

Отредактировано alisa (15-04-2014 23:56:48)