Умер родной брат Пугачевой!

Страшная беда пришла в дом Аллы Пугачевой (61). Скоропостижно скончался единственный родной брат Примадонны — Евгений Пугачев (60). Горе Аллы Борисовны безмерно. Ведь младший братик Женя был самым близким ей человеком...

Сердце
— Его больше нет... И говорить об этом нет сил... — сказали нашему журналу, когда мы набрали домашний номер Евгения Пугачева.

Соседи знают немногое — только то, что в последнее время Евгений тяжело болел. Мужчину то и дело подводило сердце. Эта напасть у них сестрой одна на двоих. Ведь сама Алла Борисовна тоже перенесла две операции на сердце — перед Новым годом ей повторно сделали стентирование, расширили суженные стенки сосудов.

— Я долгое время ходила в предынфарктном состоянии, не подозревая об этом, — рассказывала Алла. — Врачи страшно удивились, что я еще жива. Скорее всего, это наследственное.

Пугачеву уберегли. А ее брата — нет. Три года назад Евгения сразил обширный инфаркт. Он был тогда на грани жизни и смерти... И вытащила его с того света именно сестра.

— Алла приехала ко мне прямо в реанимацию, — рассказывал Пугачев. — У меня пол-сердца отказало. Она, можно сказать, спасла меня!

У Аллы и Евгения разница всего в год. Пугачева всегда любила младшего братишку. Когда стала звездой, всегда помогала ему. А в  последние годы вообще взяла на свое полное обеспечение.

— Я помогаю ему всю жизнь, — рассказывала нашему журналу Пугачева. — Потому что судьба у Жени была тяжелая: он прошел Афганистан и китайскую границу. Со здоровьем у брата нелады. Поэтому я сказала, чтобы он не работал. Это же брат родной! Из родни больше нет никого.

Заботилась Пугачева и о сыне Евгения — непутевом племянник Владе (24), который попал в страшную зависимость от наркотиков...

— Лечили мы его, — не скрывала Алла. — Лежал в больнице. Вроде, вылечили... Вот поди узнай, где это, как и в кого! Такой тихий, хороший мальчик! Но сейчас говорят, что все у него в порядке.

Сам Евгений Борисович всегда гордился своей сестрой и признавался, что родней нее у него никого на свете нет.

Операция
Несмотря на проведенную операцию, больное сердце продолжало беспокоить брата Пугачевой снова и снова. В этом году мужчине вновь потребовалось серьезное хирургическое вмешательство. В последние месяцы он был очень плох, неоднократно лежал в больнице. Лишь близкие знали о том, какой тяжкий камень на душе у Примадонны, и как она боится потерять своего любимого брата... Пугачева взяла на себя все хлопоты, искала лучших врачей, верила в лучшее. Но все оказалось напрасно...

Измученное операциями сердце Евгения не выдержало.

Женя Пугачев родился 7 апреля 1950 года. Борис Михайлович все смеялся, что дети «обложили» отца с обеих сторон, поскольку его собственный день рождения приходился на 12 апреля.

Так они и росли вдвоем вместе с Аллой. Обоих, между прочим, крестили: коммунистка Зинаида Архиповна по своему чисто женскому разумению считала крещение делом обязательным. Но ни Аллочка, ни Женька не носили нательных крестиков — они хранились у мамы в сокровенной шкатулке.

... Тут я, данной мне авторской властью, позволю себе дерзко пропустить восемнадцать лет, с тем, чтобы сразу удовлетворить очевидный интерес читателя к судьбе брата Аллы Борисовны. Тем более, что я был первым журналистом, который общался с ним. (А к детству героини мы обязательно вернемся.)

В 1968 году Женя Пугачев поступил в Горьковское высшее военно-командное училище связи. Дело в том, что он уже давно был неравнодушен к радиотехнике, хотя мама с четвертого класса определила его в английскую спецшколу. Но иностранный язык не сыграл решающую роль в жизни сына, на что уповала Зинаида Архиповна. Из Горького Женя привез не только лейтенантские погоны, но и молодую жену.

Офицерская карьера Пугачева складывалась удачно — он оказался в Центральном аппарате Министерства обороны.

«Но бывает же злой рок, — говорит он. — Однажды я попал в дурацкую историю.

Я тогда работал в районе станции Тарасовка. В один из выходных дней я вывозил семьи командного состава на Пироговское водохранилище. Уже при подъезде к нему у меня сломалась машина. До водохранилища было близко, и все пошли пешком, а я остался ремонтировать машину. Скоро я понял, что нужна помощь, и не глядя тормознул черную „Волгу“. На этой „Волге“ доехал до станции и там вызвал подмогу.

Скоро приезжает к нам особист: „Ну, расскажите, как все было“. Рассказываю. — „А о чем говорили в „Волге“?“ Оказалось, что в ней сидел военный атташе посольства США, матерый разведчик, которого вскоре выслали. (Дело в том, что в Тарасовке находились дачи американского посольства.)

Так после Москвы как „пособник шпиона“ я сразу попал на Семипалатинский полигон. (Все, конечно, понимали, что встреча с этим злополучным атташе была чистой случайностью, но были обязаны как-то меня наказать.) Я провел там семь лет.

Ближайший населенный пункт от нашего ядерного полигона — казахская деревня -находился в десяти километрах, воду мы брали из маленького артезианского колодца. Попасть иногда в сам Семипалатинск для нас было большой радостью. По выходным нас развлекали фильмами — такими как „Чапаев“ или „Коммунист“.
Там меня научили пить — по-настоящему. Причем, как бы ты не напился, наутро был обязан явиться на службу — и чтоб никто из начальства ничего не заподозрил. Они, конечно, обо всем знали — все ведь рядом, в одной части, но просто доверяли нам. Иначе там невозможно.

Да и потом, это не Москва, где каждый мечтает занять место другого — потеплее. Вряд ли кому-то было нужно меня „подсиживать“ в Семипалатинске. Там совсем другие отношения».

Алла, естественно, пыталась помочь Жекеше, как она называла брата, пыталась вызволить его из казахских степей. Просила об этом своих приятелей-военных. Но что могла сделать эстрадная звезда, даже любимая генералами? Определенный срок Пугачев все равно должен пробыть в ссылке. Более того, однажды его вызвали в особый отдел и достаточно строго попросили не афишировать, кто его родная сестра. «Думаю, — говорит Евгений Борисович, — что и с ней провели беседу на эту же тему». Из сослуживцев мало кто знал о его родстве с первой звездой нашей эстрады. В анкетах, где требовалось указывать родственников, он писал — «сестра, солистка Москонцерта». Ну, мало ли там солисток... А Пугачев — не самая редкая фамилия.

Его дальнейшей судьбой во многом опять-таки распорядился случай.

К ним на полигон прибыл с проверкой полковник из столицы. Он узнал, что Пугачев тоже москвич, обрадовался, и по этому поводу они вдвоем очень хорошо «посидели».

А через полтора месяца Жене пришел вызов из Москвы. «Тогда ведь все такие вопросы решались за стаканом», — замечает Пугачев.

Из Семипалатинска он вернулся уже с другою женой: первой не слишком приглянулась тоскливая жизнь в зоне с постоянным ядерным излучением. Здесь, в Семипалатинске у Пугачева родился первый сын, Артем. Это счастье было в буквальном смысле выстрадано семьей лейтенанта: до этого несколько детей оказывались мертворожденными. Однако было понятно, что ядерный полигон — не место для младенца, и скоро за Артемом из Москвы приехала тетя Алла.

Потом были «спецоперации» в Афганистане, где наш «ограниченный контингент» уже оказывал «братскую помощь». Пугачев до сих пор отказывается рассказывать, что приходилось ему там делать, когда вместе с бригадой спецназа его на несколько дней забрасывали в горы.

«Меня всегда очень поддерживал отец, — говорит Евгений Борисович. — Однажды я вернулся из такой „спецкомандировки“. Отец обнял меня, спросил: „Все в порядке?“ — „Все в порядке“, — ответил я. Только он один и понял, где я был. Что делал».

Потом офицер связи Пугачев был взят на работу в некое военизированное управление, связанное с правительством.

«Вот где я увидел красивую жизнь. Вокруг меня уже не было офицеров в потрепанных комбинезонах... Все были чьими-то сынками и племянниками».

В задачу Евгения Борисовича, среди прочих, теперь входило обеспечение средствами охраны и сигнализации дач Горбачева, Рыжкова. Язова.

«Очень меня веселило, как строили дачу Моисеева — бывшего начальника Генштаба Построили. Приезжает его жена, осматривает все и говорит: „Так, солнце будет всходить отсюда, куда выходит окно. Значит, будет будить нас рано. Переделать“.

Приезжает в следующий раз: „Теперь окно смотрит в лес. Значит, будет постоянная тень, сырость, комары. Переделать“. И так еще несколько раз».

В 1994 году Пугачев вышел в отставку в чине подполковника. Сорок четыре года — возраст уж никак не пенсионный, но, как объясняет он сам, дальнейшая служба стала для него непосильна по состоянию здоровья: семь лет под атомной «бомбежкой» дают о себе знать.

Но на офицерское пособие Евгений Борисович жить не захотел, тем более, что младшего сына, Владика, растит один: его вторая супруга преисполнилась внезапного «свободомыслия». Отставной подполковник попробовал себя в качестве телохранителя, но потом отказался от этой хоть и хорошо оплачиваемой, но ненормированной работы. Алла как-то сказала, что могла бы предложить ему работу у себя, «но ты ведь привык слушаться приказов начальства, а не сестры».

В конце концов она договорилась, чтобы Евгения Борисовича взяли шофером в российское отделение фирмы грамзаписи «Poly Gram», что его вполне устроило.

Пугачев рассказывает, что как-то раз случайно услышал реплику одной юной певицы, которую он должен был куда-то везти. Ее спросили: — А кто это у тебя за рулем? — Не знаю. Но говорят, что настоящий полковник.

--------------------------------------------------------------------------------
http://taini-zvezd.ru/public/umer_rodno … gachevoy_/