Директор Аллы Пугачевой, Софии Ротару, Владимира Преснякова и Филиппа Киркорова Олег НЕПОМНЯЩИЙ: «Я не могу утверждать, что Алла полюбила Филиппа как женщина мужчину, как Джульетта Ромео, однако какие-то чувства у нее были. Какие — никому не понятно, но им было хорошо, а вот в то, что сейчас ее сердце Галкиным занято, я не верю»
«ДИРЕКТОРОМ АЛЛЫ ПУГАЧЕВОЙ Я БЫЛ 15 ЛЕТ — С 82-ГО ПО 97-Й»
— Идем дальше: если с Орбакасом Пугачеву познакомили не вы, то Болдина уж точно вы привели...
— В гостинице «Ритц Карлтон», где мы сейчас беседуем (раньше она «Интурист» называлась), на втором этаже был ресторан, и там отмечал день рождения один из моих приятелей. Аллу пригласили со Стефановичем — ее тогдашним мужем, а среди прочих гостей был Женя Болдин со своей женой Милой, которая потом, после развода, уехала в Италию. Женя всегда был нашим другом — тоже очень хороший человек...
— Интересный мужик был?
— Очень! Добрейший, спокойный...
— ...интеллигент...
— ...таких вообще мало, и вот перед этим праздником Алла из-за чего-то со своим Стефановичем поругалась и пришла одна. Села рядом со мной, а Женя наверху сидел — увидел нас и рукой помахал (как он теперь рассказывает, они давно были знакомы — мол, разыграли меня). Помню, Алла мне говорит: «Хочешь директором у меня работать?».
— В тот вечер?
— Да, а я в ответ: «Алла, нет, мне так хорошо в никулинском цирке главным администратором...» (в училище просто копейки платили, а в цирке — более-менее). «Нет, — говорю, — Алла, но я тебя сейчас кое с кем познакомлю — вот такой у тебя будет директор!» — ну и зову его: «Женя, иди сюда!». Уступаю свое место, он с Аллой садится, и все, они договариваются.
— Он тогда где работал?
— На моей должности в Союзконцерте. Я Ротару возил, он — Лещенко, кого-то еще. Ездили с ансамблями разными, c коллективом Игоря Моисеева, «Березкой»... Я знаю, что это я с Аллой их познакомил, он утверждает теперь, что они уже были знакомы, просто меня разыграли, но какая разница? — главное, что с тех пор...
— ...срослось...
— ...уже неразлучны были. Она развелась со Стефановичем и фактически вышла замуж за Болдина (они еще не расписались), он стал ее директором...
— В каком же году директором Аллы Борисовны стали вы?
— Когда меня пригласил уже Болдин — после второго цирка, на Ленинских горах, где я был помощником Милаева, зятя Брежнева...
С Аллой Пугачевой. «Ее секрет заключается в ней самой. В ее безумной харизме»
— ...мужа Галины Леонидовны...
— Я, кстати, был в эту семью вхож, но история это отдельная, а тогда уже понимал, что Пугачева есть Пугачева.
— Это не цирк!
— Не цирк. После того как Евгений Гинзбург, великолепный режиссер...
— ...который «Новогодние аттракционы» снимал...
— ...провел последний «Аттракцион» в Цирке на Ленинских горах, где выступали Лорентана Берте, Эрос Рамазотти...
— ...Игорь Кио ведущим был...
— ...и Алла пела две последние песни Николаева — «Расскажите, птицы» и «Айсберг», я почему-то понял, что дальше тянуть нельзя: упущу, и мы с Болдиным разговорились. Я спросил: «Женя, понятно, что ты муж, директор, а с коллективом-то кто работает?». Он: «Ну вот иди и им занимайся». Я: «А что? Завтра приду». На следующий день мы с ним встретились...
— ...это 82-й год?
— Да, и с тех пор я стал с Аллой работать.
— Сколько же лет вы были директором Пугачевой?
— Ну, если считать, что директор Володи Преснякова и директор Киркорова — это все, имеющее отношение...
«Алла потрясающая актриса, и очень жаль, что в кино осталась за кадром». Справа — Олег Непомнящий
— ...к Алле Борисовне...
— ...то с 82-го по 2000-й.
— 18 лет, а непосредственно Аллы Борисовны по...
— ...97-й.
«ЕСЛИ БЫ Я УЕХАЛ В СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ, СТАЛ БЫ ДИРЕКТОРОМ МАДОННЫ ИЛИ МАЙКЛА ДЖЕКСОНА — ОН БЫ ЕЩЕ ЖИЛ!»
— 15 лет (и каких!) — немало. Скажите, а что значит работать со звездой такого уровня и такого масштаба?
— Это большое удовольствие прежде всего. По натуре своей я, как и многие, тщеславен...
— ...и хорошо!
— Иначе, может, таким не был, так вот, будучи тщеславным, никогда не забуду лето в Одессе. У нас были гастроли, мы жили в Аркадии в гостинице, Аллу я в отдельном домике поселил, и из всех ресторанных окон...
— ...доносились ее песни...
— «Лето, ах, лето!..» — я шел, и казалось, что все на меня смотрят, будто это сама Пугачева идет! (Смеется). Настолько тщеславие переклинивало, а если б тогда я ушел? Мне кажется, уважаемый Дмитрий Гордон, что если бы я оставил тогда Пугачеву и уехал бы, на минуточку, в Соединенные Штаты Америки, как многие другие...
Дмитрий Гордон: «Я слышал, вам Галкин не нравится, — почему?». Олег Непомнящий: «Мне он ничего плохого не сделал, но я не приемлю его творчество»
Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА
— ...а были варианты?
— Были, так вот, сегодня я бы разговаривал с вами как бывший директор Мадонны (смеется) или Майкла Джексона — он бы еще жил! Только на этом уровне, серьезно, потому что в СССР я был самым главным директором.
— Ну, круче не было — это точно!
— Что вы — ко мне подходили наши звезды (та же Лайма — потрясающая, которую я обожаю) и спрашивали: «Расскажи, а как?..
— ...что она делает, эта Алла?»...
— Да, и в милых беседах я объяснял, как и почему.
— А вы знали?
— Конечно.
— Знали ее секрет?
— Разумеется.
— В чем же он заключался?
— В ней самой — раз. В ее безумной харизме, развитой — два.
Филипп Киркоров, Олег Непомнящий и Алла Пугачева. «Я сидел с ними в ресторанах, слышал их разговоры — вдвоем им было прекрасно»
— Развитой — это уже интересно...
— Да-да, ведь правильно некоторые поступают — сами в себе ее развивают, вытягивают, а выходя к зрителю, моментально пускают невидимые нити и захватывают весь зал. Настоящая актриса, чтобы весь зал захватить, должна видеть каждого: три тысячи зрителей, шесть тысяч, 12, в «Олимпийском» — 25, неважно: должна видеть всех и ко всем протянуть эти нити.
— Вроде бы никаких усилий...
— Ну да, но при этом она никогда от зрителей не отворачивается! Когда с Володей Пресняковым мы создали две программы — «Прощание с детством» и «Шоу Владимира Преснякова»...
— ...самые звездные его представления по сей день...
— ...я принимал в них не только продюсерское, но и режиссерское участие: находил танцоров, обеспечивал все необходимое, и однажды Володя попросил (сам подойти к Алле боялся): «Спроси у нее, как? Какие замечания?». Я Алле все передал, и она ответила: «Никаких, за исключением одного — пусть он не поворачивается к зрителю ж...». Я: «Почему? — ведь спиной тоже можно работать», а она: «Спина — это другое». Дело все в том, что, протянув к зрителям нити («У него тоже харизма есть», — Алла сказала), он поворачивается к ним задним местом и нити все обрезает, а когда возвращается, их опять нужно протягивать. Что-то уходит, публике скучно становится...
«АЛЛА ОБЛАДАЕТ СИЛЬНЫМ ЭКСТРАСЕНСОРНЫМ НАЧАЛОМ — ЛЮДЕЙ НЕ ЛЕЧИТ, НО СПОСОБНОСТИ У НЕЕ ЕСТЬ»
— Итак, внутреннее состояние — раз, харизма — два... Что еще? В чем главный секрет Пугачевой?
— Ну, вы же знаете: она обладает сильным экстрасенсорным началом. Развитием его не занимается, людей не лечит, но способности у нее есть.
Венчание Киркорова и Пугачевой в Иерусалиме, 1994 год. «Хороший был брак. Он до сих пор ее поклонник. Она до сих пор его друг». Слева во втором ряду — Олег Непомнящий
— То есть она сверхчувствительна?
— Да, безусловно, и примеров можно привести много. Она, в частности, предугадывает какие-то серьезные вещи, вот как однажды в Корее. Алла с коллективом были приглашены на день рождения Ким Ир Сена, ныне покойного, мы выступили там с концертом, и нас провожали на самолет, который летел из Пхеньяна в Хабаровск (из Хабаровска мы уже на другие собирались гастроли). Сопровождали нас все чины, в том числе сын Ким Ир Сена...
— ...Ким Чен Ир...
— ...и вдруг Алла тихонечко мне говорит: «Пойди-ка вперед, осмотри самолет». Я: «А че?». — «Ну, все там проверь — что-то мне неспокойно». Я поднимаюсь по трапу, там уже двое наших ребят сидят, из ансамбля, а у меня в руках сумка — купил своим первым внукам всякие корейские поделки из риса. Думаю: «Положу-ка ее в отсек для ручной клади», но, когда в этот Ту-154 вошел, в нос мне ударил ужасный запах. Гляжу — стоит бутыль с чопом таким, и из нее голубая струйка сочится и тут же испаряется. Потом оказалось, что это был сероводород: взлетев с этой практически открытой пробкой, мы бы погибли через 15 минут от удушья. Я сказал нашим: «Быстренько возьмите эту бутыль и аккуратно вынесите на улицу». Алла все поняла, и нас перевели на борт личного самолета сына вождя. Что-то она предчувствовала, предвидела...
Второй случай был во Владивостоке. Партийное руководство во всех городах просило обычно, чтобы мы возложили цветы на Могилу Неизвестного Солдата (а там — Неизвестного Матроса, в центре города). Ни я, ни Алла этого театрализованного действа не любили...
— ...фальшь в этом какая-то есть...
— Понятно же: положить цветы...
— ...самой...
— ...это интимная вещь — можно задуматься, поклониться памяти от души, а здесь показуха, но так достали, что Алла согласилась: «Хорошо, только смотри, как бы чего не вышло».
Шли мы медленно, я нес цветы — огромный букет хризантем. Подходим к Вечному огню, отдаю Алле букет, чтобы его возложила, она это делает — и вдруг огонь... гаснет! Бедный мальчик, который почетный караул у него нес, начинает спичками поджигать эту горелку, а Алла мне говорит: «Я тебя предупреждала — не надо этого».
Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«Она вольным ветром неслась по стране, переворачивая вверх дном застоявшуюся жизнь провинциальных городов, людские волны выплескивались после концертов на улицы, унося с собой бесконечную игру отражений ее песен и образов, и не имело большого значения, проклинали ее или боготворили в толпе: никто не уходил равнодушным. Знаю, что порой возникало желание спастись от нее бегством, но не было человека, способного уйти посреди концерта или в антракте, как нет людей, способных отвести взгляд от северного сияния или степного смерча. Рыжая ведьма с магическим кристаллом в нежных руках, наделенная способностью слышать беззвучное и видеть невидимое, в сопровождении свиты достигла Дальнего Востока.
Над Владивостоком в безупречной синеве гомонили чайки, и корабли осторожно подходили к пристани, боясь пораниться о чуждую им плоть земли. Прогнозы погоды дышали спокойствием, и когда Алла вскользь обронила при мне фразу: «Завтра будет цунами», — я не без ехидства подумал о том, как она вывернется из ситуации, когда не произойдет ничего.
Будучи уверен, что так оно и получится, на 99 процентов, и великодушно оставляя ей один шанс из 100 на правильность догадки и погрешность метеослужбы, я даже на досуге придумал за нее парочку отговорок. Например, после концерта она вполне могла сказать, что было настоящее цунами аплодисментов — и кто бы ей стал возражать?
На следующий день где-то в Японском море случилось землетрясение, и на Владивосток обрушилось цунами: средь бела дня, при ясном солнышке, 15-метровые волны сносили на своем пути все. Подобные сверхъестественные происшествия вполне можно было счесть знамениями каких-то грядущих перемен, но Алла сама относилась к ним легко и заражала этой легкостью всех вокруг».
— Экстрасенсорные возможности — это третье. Что еще?
— Актерский талант — она потрясающая актриса, и очень жаль, мой друг, что...
— ...кино и театр прошли мимо...
— Больше скажу: удивляет и то, что я, вроде такой харизматичный человек, с природными актерскими данными, так мало снимался — к сожалению.
— Но зато так удачно — к примеру, в картине «Граница. Таежный роман» какая хорошая роль!
— Ладно я, но Алла! Раневская ведь была, Орлова — великие наши актрисы! — и Пугачева могла быть. Без улыбки о Раневской не вспомнишь, без восторга об Орловой не скажешь — ну почему Алла в кино за кадром осталась?
— А вы как считаете?
— Много причин. Сегодня и наша Дума, и ваша Рада — это все шоу-бизнес...
— ...абсолютный...
— ...настоящий, а тогда, если Алла сама к шоу-бизнесу принадлежала, режиссеры — талантливые...
— ...серьезные...
— ...ее не воспринимали: «Да ладно...».
— Мне тем не менее давно-давно она говорила, что Никита Михалков предложил ей роль комической старухи...
— Предложил, однако не снял, а годы идут! Алла сейчас, чтобы такую сыграть роль, в самом соку — это было бы смешно, но алло, откуда у нас комедийные фильмы?
— Где Гайдай, да?
— Вот именно, и кто из сценаристов может нечто подобное написать?
«С АЛЛОЙ МНЕ БЫЛО КЛАССНО, НО ЕЕ ЛЕГКО ПРОТИВ КОГО-ТО НАСТРОИТЬ»
— Талант актрисы понятно, а что еще? Умение работать с авторами, репертуар подбирать?
— Ну, это уже ответвление от основного, а основное я перечислил.
— Иосиф Давыдович Кобзон говорил мне: «Алла, конечно, великая, но той славы, которая была у Магомаева, ни у кого, в том числе у нее не было»...
— Я бы так не сказал.
— Ну хорошо, а если сравнить Магомаева и Пугачеву — чья величина больше?
— Магомаева, мне кажется, нужно с Ротару сравнивать — это голосовые певец и певица.
— Но какой же он был харизматичный!
— А Ротару тоже харизматична! Та, ранняя Ротару? — о чем речь! А какой голос шикарный! «Мой белый город», «Алексей, Алешенька, сынок» — у людей слезы текли...
— А «Лебединая верность»!
— Да даже «Червона рута», «Иване, Иване» — грудной голос, немножко произношение в нос... Муслим, безусловно, был ого-го (вспомните его «Свадьбу» или «Чертово колесо»), но кавказская кровь и темперамент превалировали в нем над харизмой, хотя Магомаев действительно лучший.
— Тем не менее однажды, на юбилее Муслима Магометовича, меня поразило, как Пугачева произносила тост. Такой я ее никогда не видел! — она говорила, как девочка, школьница, и была отчетливо понятна субординация — кто есть кто. У Аллы Борисовны был такой трогательный, волнующий, сбивающийся голос — я даже не представлял, что она на такое способна!
— Ну, естественно, это же юность Аллина — к тому времени Муслим уже был популярным. Когда он садился за рояль и исполнял итальянские песни, Алла еще была малышкой.
— Когда человек такая звезда, как Пугачева, в общении он непрост — да он и не может простым быть, ведь правда? Это всегда характер, мощь, буря...
— Только что об этом я говорил!
— Тяжело было с ней?
— Наоборот, классно, но Аллу легко против кого-то настроить. Ну вот апрельский «Караван историй» — самые лучшие слова мною о ней сказаны...
— ...прекрасное интервью, я читал...
— ...а Филиппу что-то там не понравилось, об этом он сообщил Алле (как мне уже потом рассказали), и все, хотя эту статью, по-моему, она даже не читала. Еще больше меня от себя отдалила, чтобы даже не подходил к ней.
— И вы не подходите?
— А мне без надобности. Будет надобность, подойду, но если нет ее — для чего? Мне не нужно, и я ей не нужен, а когда буду нужен, снимет трубку, скажет об этом, и я приду.
— Трудно, значит, с ней не было?
— Ну, в какие-то, может, моменты...
— Интересно, а хлопанье дверьми, ссоры были? Стаканы в голову вам летели?
— Стаканов не было, но хлопанье было, и порой нелегко приходилось, но это естественно. Господи, да сейчас все так называемые звезды стараются дать Аллу Пугачеву в таблетке, и мне жалко моих коллег: и опытных, и молодых, которые...
— ...вынуждены терпеть...
— ...и свою судьбу с ними связывать. Это же так глупо, так отвратительно и примитивно!
«КАК И КАЖДАЯ ЖЕНЩИНА, ПУГАЧЕВА БЫЛА ГЛУБОКО НЕСЧАСТНА, НО И ГЛУБОКО СЧАСТЛИВА ТОЖЕ»
— Вы с Пугачевой в удивительное время работали, когда любовь публики была совершенно искренней и бескорыстной, а можете вспомнить самые яркие проявления народной любви к кумиру?
— Ну, вот, например, Сочи, 83-й год. Когда были объявлены концерты Аллы (по-моему, в зале «Фестивальный»), люди, разбившись по сотням, писали на руках номера, и каждая сотня через два-три часа проводила перекличку — на получение двух билетов. Если, не дай Бог, кто-то по каким-то причинам не мог прийти: обгорел, раньше времени улетел — он выпадал, и людей из следующей сотни передвигали.
Ой, Господи, Томск — лютая зима, Донецк — ранняя весна...
— ...Дворцы спорта, наверное?
— Да, и там, и там: выглянешь в гостиничное окно — бесконечно длинная очередь.
— Как говорили советские дикторы, «нескончаемым потоком шли люди»...
— Да-да-да. В мороз, помню, бедные, возле маленькой стеклянной кассы толпились (в Томске же минус 40!), тоже номера писали, выходили куда-то, чтобы попить горячего, и возвращались, чтобы билетики получить...
Или Владивосток опять же: когда Алла в Матросском клубе выступала, после концерта люди стояли вокруг на холмах и ждали певицу. На ниточках привязывали бумажки, деньги, открытки, чтобы она могла дотянуться и оставить на них автограф.
— Пугачева эту сумасшедшую любовь ощущала, понимала, что происходит?
— Конечно!
— Интеллекта и такта не сойти от нее с ума у Аллы Борисовны хватало или проявления звездной болезни все-таки были?
— Нет, с этим у нее все в порядке.
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«В день, когда в Москве, на улице, не дойдя двух шагов до ЖЭКа, умерла ее мама, Зинаида Архиповна, Алла была на гастролях в Куйбышеве, где, как и везде, — многочисленные переклички в очередях и битком набитый зал. Концерт она отменять не стала, но благодаря телефонистке с междугородной станции весь город к вечеру знал о трагедии, и зрители, не сговариваясь, пришли в черном. Алла пела, как всегда, только, исполняя песню «Дочка, мама, ты и я», заплакала прямо на сцене. Что же было у нее, чего бы она не отдала?
Эгоистичное, бескомпромиссное желание обладать чем-либо только для себя сродни одержимости бесами, и через два дня, на похоронах, поклонницы, ежеутренне кричавшие о своей любви, рвались к Алле за автографами.
Они с агрессивной инфантильностью не желали жить собственной жизнью, перенимая ее манеру одеваться, старались быть своевольными, капризными, развязными, неуправляемыми и в результате подражали не ей, а какому-то ими самими созданному фантому с наскоро прицепленной табличкой «Алла Пугачева». Каждая из них втайне мечтала оказаться на ее месте, тайна эта была шита белыми нитками, а простая мысль, что сама Алла оказалась на своем месте только благодаря огромному таланту и трудолюбию, просто не посещала их затуманенные эгоистичными страстями головы».
— Любимая песня Пугачевой, с которой, может, какая-то история связана, у вас есть?
— Ну, одна из самых любимых — «За окном сентябрь провода качает, за окном с утра серый дождь стеной...
— ...этим летом я встретилась с печалью...
— ...а любовь прошла стороной...»... «До свиданья, лето» она называется, ну и, конечно, очень нравилась «Когда я уйду далеко-далеко, не мучаясь и не тревожась, быть может, вздохнет кто-то очень легко, а кто-то заплачет, быть может...». На третьем месте — «Я вся скроена из окраины...».
— Хорошая песня!
— Душевная. Часто студенты спрашивают у меня, а чем еще Алла Пугачева от других отличается, — с хорошими голосами, фактурами и сильной, быть может, харизмой, — и я отвечаю: репертуаром. Казалось бы, репертуар у многих достойный, но, как правило, они учат других, как нужно, а Алла рассказывает о себе...
— ...от первого лица!..
— «Расскажите, птицы», — просит она... У других иногда ну вроде бы классная песня, но коробит, когда юная девочка или мальчик учит, как жить, как любить, как вести себя — это неправильно.
— Певица, чтобы ее любили, не может не петь о своей несчастливой женской судьбе — я в этом убежден. У Аллы Борисовны таких песен много, а сама она была, на ваш взгляд, счастлива?
— Ну, как и каждая женщина...
— ...была глубоко несчастна...
— ...и глубоко счастлива тоже. О ее женской судьбе практически все песни — «Без меня тебе, любимый мой...», «Ты пришел, такой ненужный, ты пришел, такой незванный...»...
— А «Три счастливых дня» — совершенно, на мой взгляд, гениальная песня!..
— Вот этим она от остальных отличается, и никуда не денешься.
— Вся страна, помню, обсуждала ее романы, это была тема номер один — они на ваших глазах происходили?
— На моих глазах происходило все, но каких-то особых, выдающихся романов, я не видел. Были с мужьями (правда, Стефановича я не застал) — Миколасом, Болдиным, ну и Филиппом), а остальные — это «разговоры-разговоры...
— ...слово к слову тянется...
— ...разговоры стихнут скоро, а любовь останется». (Смеется). Все немножко не так, поэтому я не придаю им никакого значения.
«МЫ ПРОЕЗЖАЛИ ЗАКРЫТЫЕ ЦЕЛЛОФАНОМ КОЛОДЦЫ, С ДЕРЕВЬЕВ ПАДАЛИ ОГРОМНЫЕ ЯБЛОКИ, МИМО ОПУСТЕВШИХ ДВОРОВ БЕГАЛИ ЛЫСЫЕ СОБАКИ И КОШКИ С ВЫПУЧЕННЫМИ ГЛАЗАМИ — ЭТО БЫЛ ДИЧАЙШИЙ УЖАС!»
— В 86-м году, когда рванул Чернобыль, Алла Борисовна приехала туда вместе с Владимиром Кузьминым...
— Я первый прибыл, за день до концерта, и остановился в киевской гостинице «Москва», а наутро, когда Алла приехала, мы отправились на «рафиках» в Припять.
Перед этим я по Крещатику прошелся, и стало жутко: люди какие-то хмурые, невеселые (это сентябрь был, четыре месяца после взрыва прошло), и мальчик, который внизу в гостинице дежурил (сейчас это называется «охранник»), рассказал мне, что говорили японцы, которые приезжали со своими дозиметрами и в той же гостинице жили. «Я, — прошептал, — сам слышал, как они сказали: «За 10 лет здесь умрет восемь миллионов человек».
— Слава Богу, японцы ошиблись, но это он вам так настроение перед концертом повысил, да?
— А я ему, по-моему, даже не объяснял, зачем приехал. Единственное, что он посоветовал: «Не подходите к деревьям, не пейте воду...».
— «Пейте красное вино!»...
— У нас у всех оно было. Одежду свою мы потом оставили в номере, переоделись в другую...
— ...а ту сожгли?
— Не помню — наверное, а когда отправились в путь, уже ближе к станции нас едва ли не через каждый километр останавливали и дозиметрами проверяли колеса. Впереди поливали дорогу, мы проезжали закрытые целлофаном и обмотанные шнуром колодцы, с деревьев падали огромные яблоки, мимо опустевших дворов бегали лысые собаки и кошки с выпученными глазами — это был дичайший ужас!
Когда мы попали в закрытую зону, нам объяснили: «Ступайте только по деревянным настилам, положенным на вновь привезенном песке» — они вели к пароходу «Чайковский», где была наша гримерная. Никогда не забуду, как нам принесли картошку с огромными баклажанами — есть было опасно, но мы ели. Мы же были советскими...
На концерте людей была уйма! Нас предупредили, чтобы Алла не брала цветы, и зрители вместо букетов дарили ей большие открытки, на которых были нарисованы натюрморты.
— Как трогательно!
— Вот такая история...
— Тогда, в 86-м году, во время чернобыльского концерта, она спела с Владимиром Кузьминым «Две звезды», выступление показали по Центральному телевидению, и вся страна заговорила о том, что у Пугачевой и Кузьмина роман, — это действительности соответствовало?
— Нет, романа как такового не было. Алла всегда была человеком практичным...
— ...в хорошем смысле этого слова...
— ...да, для творчества, и ее «романы» с Раймондом Паулсом, Кузьминым и Челобановым я называл только периодами, в которых она черпала все необходимое, чтобы идти дальше и притягивать более молодых зрителей, — публика-то стареет...
— Даже скандалы, похоже, были у Пугачевой для творчества — в ленинградской гостинице «Прибалтийская», например. Он, кстати, на ваших разгорелся глазах?
— Конечно, и с моим прямым участием — именно из-за этого я потом в Индию не поехал.
— Это так задумано было — поскандалить или получилось случайно?
— Случайно, и хотя кое-что этому все же предшествовало, придумать такое не мог никто: ни Алла, ни я, ни жизнь.
— Ее же селили всегда в одном люксе?
— Да, в двухэтажном — номер 10000,
10 этаж. Все вышло стихийно, спонтанно... Накануне я к Алле зашел, она сидела у телевизора скучная... Смотрю — в прихожей у нее газеты...
— ...«Правда», небось, «Известия»...
— ...Разумеется. Пролистал их — о ней не пишут. Она: «Че, опять ничего?». Я: «Нет», и тут она (хлопает по колену): «Ну хорошо, нужен скандальчик!», но это еще ничего не значило. Нужен, но где ж его взять? — заранее такое спланировать невозможно. Они еще и с Володей между собой поскандалили... Короче, приехала Алла одна, я Володю отдельно встречал...
— ...Кузьмина? Но его еще быть не могло, вы, наверное, с Болдиным его перепутали...
— Нет, Болдин тут ни при чем.
— Это какой год?
— 84-й... Да, Кузьмина действительно еще не было, а кого же я заранее тогда встречал?
— Вот в чем вопрос!
— Но не Болдина — его уже с ней не было, я работал один... (Пауза). Да как не Кузьмин? Кузьмин! Накануне Алла с ним поругалась и даже в одну машину не села: поехала, как сейчас помню, с Пугачевым -однофамильцем, который ей делал массаж.
Встречал я Володю — да, совершенно верно. Поселил в гостинице — уже не помню, в какой (наверное, где сам жил), а на следующий день приехала Алла. Повез ее сначала к приятелям, а потом она говорит: «Ну а теперь в гостиницу». Кстати, почему я Кузьмина помню — потому что он любил жить в «Астории».
— Хороший вкус!..
— Вот я Алле и отвечаю: «Хорошо, едем в «Асторию», я там сделал номер», а она: «Никакой «Астории» — вези меня в мой люкс в «Прибалтийской», 10000» — и дальше произошла эта история.
«БЕЗУМНАЯ НАРОДНАЯ ЛЮБОВЬ К ПУГАЧЕВОЙ ТУТ ЖЕ ПЕРЕРОСЛА В БЕЗУМНУЮ НЕНАВИСТЬ: «ВЫРВАТЬ ЯЗЫК, СОСЛАТЬ К ЧЕРТУ НА КУЛИЧКИ, ЗАЛИТЬ ГЛОТКУ ГОРЯЧЕЙ СМОЛОЙ!»
— Вы приехали...
— ...а мне говорят: «Номер занят».
— Там жили иностранцы?
— Как бы не так — наш, армянин. Я в шоке: «Как?» — я ведь накануне позвонил, предупредил, что мы, возможно, приедем (не говорил ничего об «Астории», как и в «Астории» не сообщил о «Прибалтийской»). Алла сидит между тем в машине, ждет, когда скажу: «Выходи, будем вселяться». Это было 28 августа 1987 года.
— 87-го все-таки?
— Конечно, я вспомнил... Я, значит, прошу: «Будьте добры, наш номер — 10000», а девушка отвечает: «Вы знаете, он иностранцами занят, и администратор Байкова подписала вам точно такой же — 12000». Я этому значения не придал и из-за задержки не видел, что Алла уже вошла и стоит, слушает наш разговор. «В каком смысле, — воскликнула вдруг, — 12000?! Переведите туда иностранцев, а я в свой номер хочу, потому что туда мне должны звонить».
Почему я запомнил дату — 28 августа? Потому что это за пару дней до 1 сентября было, и грузинские школьники, возвращаясь домой из Финляндии, поселились именно в «Прибалтийской».
— Неплохо!
— Ну да, и вдруг Пугачеву увидели, и пальцами в ее сторону стали тыкать: «Аля! Аля Пугачева!» — чуть ли автограф не просят, а ей не до этого, она уже раздражена, время идет... Девушка убеждает: «Я не могу ничего сделать, пожалуйста, поселитесь в 12000», Алла, уже накаленная: «Я вам еще раз повторяю...», и в это время выходит Байкова — с такой халой на голове (тогда модно было, чтобы как можно больше накручено). «В чем дело? — спрашивает. — Чего вы опять скандалите?».
...Алла там никогда не скандалила, и все! — эта реплика оказалась, как красная тряпка для быка. Она сразу завелась: «Что? Ты кто такая?» — и пошло-поехало... Разразился скандал, тут же милиция подъехала, расследование началось...
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«В разговор вступила Алла — спокойно, не повышая голоса. «Я вас прошу дать именно этот номер — мне туда должны звонить. Может быть, ваш иностранец согласится со мной поменяться?». Девушка как-то тоскливо на нас посмотрела и, обернувшись спиной, протяжно возопила: «Нин Ванна!». В вестибюле возникла женщина с традиционной залаченной халой на голове и врожденным брезгливым выражением лица. Я, естественно, сталкивался с Ниной Ивановной Байковой и до этого — особой нежности друг к другу мы не испытывали, но и до скандала не доходило.
«Ну что — опять эта Пугачева разоряется?». У Аллы глаза сделались светлые-светлые, она побледнела, я даже испугался — не видел ее в такой ярости никогда. «Так, на ваших иностранцев мне наплевать, я требую свой номер! Что-нибудь в этой стране могут для меня сделать? То, что я прошу!». Байкова смотрела на нее с плохо скрываемым удовольствием: скандал был ее родной стихией, тут она чувствовала себя как рыба в воде. «Из-за каприза какой-то певички никого мы переселять не станем — будете жить в том номере, какой вам выделили». Алла, казалось, не верила своим ушам. «Что? Повтори, что ты сказала?». — «Что слышала. Мне платит за тебя государство, а когда будешь сама платить — тогда и качай права!». Это уже было намеренным хамством, и Алла потеряла над собой контроль. «Да ты никто, и звать тебя никак — если бы я сама платила и давала тебе взятки, ты по-другому бы разговаривала». Байкова немедленно отпарировала: «А ты так со мной не говори, а то я на тебя живо управу найду». Алла нашла в себе силы не сорваться на крик и ледяным голосом произнесла: «Я вообще не собиралась с тобой общаться. Пошла вон отсюда!».
— Вы не пытались Пугачеву оттащить, успокоить?
— Это было бесполезно. Потом мы вселились в номер 12000, но приехал майор из отделения милиции, ответственного за «Прибалтийскую» (она была гостиницей «Интуриста»). Весь такой прилизанный, черноволосый, в сапогах, на фашиста похожий — их такими обычно рисуют. В полном смысле слова гестаповец: «Ну что, рассказывайте!». Алла ему: «А мне нечего — пусть вам внизу расскажут».
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«Байкова отказалась с нами разговаривать и даже не пустила к себе в кабинет, а я между тем попросил якобы для каких-то уточнений книгу регистрации и втихаря списал имя и адрес человека, которого вселили в номер 10000 вместо Пугачевой.
Я почти не удивился, когда понял, что он не был иностранцем: его звали Тигран Погосян, и я ему позвонил. Он разговаривал с заметным армянским акцентом: «Да, мне сказали, что на номере бронь, но я платил три цены, и они уступили. У меня был отпуск, жена, дочь, а в чем дело, э?». — «Вас разве не предупредили, что этот номер бронирован Пугачевой?». — «Слушай, никто даже не намекнул — вот люди, э! Да я бы ей его подарил! Слушай, увидишь ее, скажи — есть такой Тигран, и все, что мое, — ее, все, что не мое, — тоже ее! Не забудь!».
Этот по-восточному красочный монолог я выслушал с благодарностью и поклялся страшными клятвами, что непременно все передам Алле».
В общем, много было с этим делом волынки...
— ...но на популярность оно сработало?
— Не совсем, потому что та безумная народная любовь к Пугачевой, о которой вы говорили, тут же переросла в безумную ненависть, и те, кто писал в Министерство культуры, в ЦК благодарности, кто хвалил: «Непревзойденная...
— ...великая...
— ...мы ждем вас, хотим, чтобы приехали на гастроли, только о вас и мечтаем, ваше творчество ценим», моментально свое мнение изменили.
— «Позор!»...
— «Вырвать язык, сослать к черту на кулички, залить глотку горячей смолой, потому что мы, пионеры седьмого отряда, не можем остаться равнодушными»...
— ...и только грузинские школьники заступились...
— Не заступился никто, и факт остается фактом: от любви до ненависти один очень опасный шаг.
«ЖИВЯ С ОДНИМ ЧЕЛОВЕКОМ, АЛЛА ЕМУ НЕ ИЗМЕНЯЕТ. ЕЙ БЕЗ НАДОБНОСТИ, НА ЭТОТ ПЕРИОД ОНА ОДНОЛЮБКА»
— Мне доводилось слышать, что у Аллы Борисовны были высокие покровители в КГБ СССР, а именно первый заместитель председателя КГБ генерал армии Филипп Денисович Бобков — это правда?
— Я тоже такое слышал, но никогда не видел и не представляю, когда она могла этим воспользоваться и для чего ей это было нужно. Может, разве что, когда Женю Болдина не пускали с ней в Афганистан, потому что они расписаны не были, Алла в КГБ обратилась.
— Подтверждений, значит, не находили?
— И не думаю, что ей это было нужно. Ее и так...
— ...вся страна любила...
— ...точно!
— Возвращаясь к Кузьмину: после того чернобыльского концерта вся страна решила, что, как минимум, они любовники, как максимум — муж и жена, а вы говорите, что действительности это не соответствовало...
— Нет.
— Любви, значит, не было и романа тоже?
— Насчет любви я не знаю, внутрь не заглядывал... (Смеется).
— Я тем не менее несколько раз своими глазами видел, как Алла Борисовна на него смотрела...
— Знаете, чем еще Алла от других артистов отличается?
— У нее очень красивые глаза!
— Это внешность, а я сейчас о характере. Она Овен, а общаясь с Овнами, я съел собаку (она, Болдин, мой сын, мои внуки — все Овны) и знаю, что это такое. Овен — это человек, который любит не ближних, а тех, которые подальше: ближних же не замечает в упор, выкручивает вот так. Может, именно поэтому казалось, что Кузьмина она боготворит, хотя она его действительно боготворила — в силу творческого своего начала, в силу того, что так было нужно. Я, в общем, так думаю, это мое мнение.
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«Необходимость подведения итогов витала в воздухе: год, который Алла взяла у Болдина на размышления и творческие эксперименты, подошел к концу. Рано утром, часов в семь, она разбудила меня телефонным звонком и попросила немедленно разыскать Женю и Володю Кузьмина и всем вместе приехать к ней — я сделал все, как она просила.
Алла впустила нас в квартиру, усадила в гостиной и заговорила, предупреждая все вопросы: «Я собрала вас — тебя, Женя, тебя, Володя, и тебя, Олег, свидетеля всех моих радостей и бед, — чтобы напомнить: сегодня истек ровно год, который я просила у Жени. Спасибо тебе, Володя, за все, что ты для меня сделал, — я многому у тебя научилась, ты на многое открыл мне глаза, и, думаю, что мое участие в твоей жизни тоже не прошло бесследно. Я обрела новое лицо, поняла, что мне есть куда расти, что я еще, как говорится, «на базаре» и рано с него уходить. Женя, если ты не веришь, что я перед тобой честна, имеешь право пойти отсюда в загс и подать на развод — я приму это без возражений, но если веришь мне и понимаешь меня, мы можем все оставить по-прежнему». — «Что ты, Аллусик, я верю тебе, я безумно тебя люблю», — только и успел сказать Болдин.
Она остановила его длинным жестом и завершила свой монолог».
Может, потому, что это противно, в щелку я никогда не подсматривал. Зачем? Какая разница, что между ними? Знаю одно (это в характере Овнов и Аллы тоже): живя с одним человеком, она ему не изменяет. Никогда я не видел, чтобы при Болдине она ему изменяла, — так же было и при Миколасе, и при Филиппе. Ей без надобности, на этот период она однолюбка...
«КИРКОРОВА АЛЛА НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ ПРИНИМАЛА: НУ, КРАСИВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, НО И ТИПАЖ НЕ ЕЕ, И НЕ БОГ ВЕСТЬ КАКОЙ АКТЕР»
— Кстати, о Филиппе. Народная молва гласит, что Киркоров очень хотел познакомиться с Аллой Борисовной поближе, но она его к себе не допускала, и тогда вы привели к Пугачевой молодого артиста чуть ли не за руку...
— Не совсем так, но похоже. Филипп же у нее в Театре песни работал...
— ...в конце 80-х...
— ...и без меня, кстати. Все было, будем так говорить, удобоваримо, он уже прочно стоял на ногах, появилось имя...
— ...пошли стадионы...
— Яркая внешность, хороший репертуар, к тому же как бы иностранец — болгарин: все это в его пользу работало.
Из книги Олега Непомнящего «Однажды наступит завтра».
«Сольные концерты Пугачевой в ГКЦЗ «Россия» стали апофеозом успеха программы «Пришла и говорю» — нас всех не покидало чувство, что только ими Москва живет и дышит. Заявки на билеты приходили изо всех мыслимых иностранных посольств и партийных ведомств, я с одинаковым отчаянием читал по утрам и пышные посольские послания, и краткие правительственные депеши, ломая голову, как и кому в первую очередь отказать, поскольку нашей традиционной брони не хватало ни на что. В очередях дрались за каждый билет, и я проводил многие часы в кассах, увещевая людей и призывая сохранять спокойствие.
Среди этого ажиотажа в кассовом вестибюле ко мне подошел эффектный молодой человек и обратился на ломаном русском: «Я из Болгарии, приехал для концерта Пугачевой — помогите попасть!». Это была неслыханная наглость, и я взорвался: «Юноша, у меня нет места даже для болгарского посла, а вы меня просите! Нет билетов, нет, вы понимаете?!».
Каково же было мое изумление, когда я увидел его в антракте, беседующим на чистом русском со своим приятелем. Честно говоря, мне стало ужасно любопытно, как можно достать билет в случаях, когда даже я не могу этого сделать. «А, это вы, болгарин! Как же вы все-таки сюда проникли?». Увидев меня, молодой человек снова перешел на диалект. Я был готов испепелить его взглядом, но он был очень высокого роста, и, как я ни пытался посмотреть на него свысока, у меня ничего не получалось. «Представляете, мне удалось достать билет! Случайно. Совсем случайно. И наш болгарский посол тоже как-то достал. Тоже случайно», — он чувствовал себя совершенно безнаказанным и попросту надо мной измывался, но я вполне дружелюбно ему сказал: «Ну и артист!».
На этом мы и расстались. Помнится, я поделился этим со всеми: ни для кого билетов нет, а для молодого чернявого нахала нашли!».
Позднее Филипп ушел из Театра песни в сольное плавание, но остался горячим поклонником творчества Пугачевой — как и все, кто с ней соприкасался...
— ...его чаша сия не миновала...
— ...да, и как все, он все пытался выяснить, в чем же ее секрет. Спрашивал: «Как у нее получилось? Почему у меня не так?». Я объяснял: «Ты еще молодой, Алла тоже какую-то часть жизни была без имени, у тебя все еще будет».
Она же его никоим образом не принимала: ну, красивый молодой человек...
— ...но не ее типаж...
— И типаж не ее, и не Бог весть какой актер, а потом в Севастополе, когда какой-то праздник был на воде, нас с ним поселили в гостиницу, где разместили других артистов, а Алла жила...
— ...в гостевом домике командующего украинским флотом, наверное...
— Да-да. Филипп меня попросил: «Узнай, может, там что-нибудь рядом с ней имеется». Я и узнал, что есть еще командующий российским флотом, и у него тоже домик. Украинский матросы охраняли, а этот, поскольку никто там не жил, нет — лишь когда командующий приезжал, выставлялась охрана. Я распорядился, нас туда вселили, и Филипп стал канючить: «Давай к Алле пойдем!». Я его охладил: «Филипп, сначала схожу я и узнаю, можно ли».
У нас была бутылка шампанского, и ее я ей и понес. Пришел, там пугачевские музыканты сидели, Левшин, Кальянов, вся эта компания — вечер был после концерта. Алла удивилась: «А ты здесь какими судьбами?». Я: «Мы с Филиппом тут рядышком». — «Да? А что там?». — «Домик командующего российским флотом». Ой, меня же к Алле матросы еще не пускали — пришлось объяснять, что я ее бывший директор, а сейчас работаю с Киркоровым, но я договорился, пропустили.
— Чтобы вы — и не договорились...
— Ну да. Ставлю на стол шампанское, она: «И что ты хочешь?». — «Ничего, — говорю, — просто зашел поздороваться». — «Ну ладно». Я побежал к Филе, все рассказал, он спрашивает: «А как можно ее задобрить, чтобы начать разговор?». Я: «Она любит камбалу» (Алла действительно ее любила). Камбала тогда была во всех морозилках, ничего не стоило вытащить ее, разморозить, посолить и пожарить. Взяли еще ящик шампанского — Филипп его нес, а я шествовал с камбалой на подносе. Первым вошел и сказал: «Вот, Филипп тебе рыбу изжарил». Алла съязвила: «И что, она не отравлена?». Я предложил: «Ну, пусть твои вассалы попробуют». Алла рассмеялась, вошел Филипп с ящиком шампанского — и все, больше я его в тот вечер не видел.
— Сладилось?
- (Улыбается).
«КАЖДЫЙ БОЖИЙ ДЕНЬ, НАЧАВ СО 101 РОЗЫ, ФИЛИПП ДАРИЛ ЕЙ 103 РОЗЫ, 105 — ОГРОМНЫЕ ОХАПКИ САМЫХ ЛУЧШИХ ЦВЕТОВ!»
— Опять-таки народная молва гласит, что брак Аллы Борисовны с Киркоровым был суперпиар-ходом, что благодаря этому и на ее, и на его концерты пошло еще больше людей, что принесло в результате немалые деньги. Это правда — на ваш взгляд?
— На мой взгляд? Вначале я тоже думал, что это шутка, но потом узнал, что каждый божий день, начав со 101 розы, он дарит ей 103 розы, 105 — огромные охапки самых лучших цветов! В то время достать их было непросто, у какой-то грузинки на Белорусской специально заказывали, и все это приносилось Алле — он или кто-то от него клал букет у дверей, звонил и уходил.
— Вот что значит иностранный артист — советские мужчины так не ухаживают!..
— Это точно, ну и как-то так получилось, что, не веря, не веря... И я не верил — даже когда помолвка была назначена, но когда уже свадьба произошла...
— В Иерусалиме?
— Нет, в Санкт-Петербурге, в присутствии Собчака — лишь после этого мы втроем в Иерусалим улетели.
— Вы же за ними стояли — на всех фотографиях...
— Да-да-да, и тогда-то и понял, что все серьезно: это же церковь!
— Она его тоже, на ваш взгляд, полюбила?
— Как это объяснить?.. (Задумывается).
— «Она его за муки полюбила...
— ...а он ее — за состраданье к ним». Я не могу утверждать, что Алла полюбила Филиппа как женщина мужчину, как Джульетта Ромео, однако какие-то чувства у нее были. Какие — никому не понятно, но им все время было хорошо. Я же с ними везде ездил...
— ...и все видели?
— Да, сидел с ними в ресторанах, где они обедали, и ужинали, слышал их разговоры — вдвоем им было прекрасно. Они думали о будущем, строили тогда дом, покупали все, что для него нужно: и потом, я понимал, что они близки по всем делам. Я же не лез к ним в постель, а чисто визуально определял, поэтому и считал, что все серьезно, и когда случился разрыв, мне было жаль Филиппа, да и ее, в общем-то, тоже. Жалко, что такой брак распался, — хороший был брак.
— Он до сих пор ее любит, как вы считаете?
— Он до сих пор ее поклонник.
— А она?
— А она до сих пор его друг.
— Сердце ее тем не менее, насколько мы видим, другим занято — вы верите в то, что это Максим Галкин?
— Нет, хотя опять могу ошибаться — как в тот раз.
— Она же хорошая, вы сказали, актриса...
— Черт его знает... Она утверждает, что ей с ним хорошо.
— Значит, будем этому верить?
— Ну да.
— Я слышал, вам Галкин не нравится, — почему?
— (Смеется). Откуда вы это узнали? Мне он ничего плохого не сделал, но я не приемлю его творчество и не люблю. Ну и, может, его слишком много на телевидении — нужно немножко меньше.
Администрация Форума не несет ответственности за содержание сообщений и фаилов выложенных на ресурсе, за действия пользователей, а так же за достоверность информации, опубликованной в статьях, темах и новостях. Все используемые аудиовизуальные материалы, ссылки на которые размещены на Форуме, являются собственностью их изготовителя (владельца прав). Все материалы предназначены только для ознакомительных целей. Форум не занимается коммерцией.