Впечатления, вопросы и пожелания.

ОРКЕСТР ОЛЕГА ЛУНДСТРЕМА

Оркестр Олега Лундстрема не нуждается в специальном представлении: уже более пятнадцати лет он гастролирует по всей нашей стране, и где бы ни выступал коллектив — будь то театр районного города или столичный Дворец спорта, — на его концертах, как правило, не бывает свободных мест.
Недавно оркестр выступил в зале Всесоюзного Дома композиторов, где дал творческий отчет о той стороне своей деятельности, которая до сих пор оставалась сравнительно малоизвестна широкой публике. Аудитории, состоящей в основном из коллег-музыкантов и критиков, было предложено двенадцать произведений инструментального джаза, принадлежащих отечественным авторам, и четыре американские пьесы. В число последних вошли «Лас Вегас Танго» в аранжировке Гила Эванса и «Продавец пластинок» Дж. Робинса из репертуара оркестра Тэда Джонса — Мэла Луиса, что лишний раз подтвердило как общий профессиональный уровень ансамбля, безупречно читающего самые сложные партитуры современного джаза, так и блестящий артистизм его индивидуальных исполнителей.
Однако наибольший успех выпал на долю оригинальных произведений, рожденных в поисках собственного музыкального лица. Именно здесь по-настоящему проявилась исходная творческая установка руководителя оркестра и художественные устремления его ведущих солистов-импровизаторов: Игоря Лундстрема (тенор-саксофон), Станислава Григорьева (тенор и сопрано-саксофон), Виктора Гуссейнова (труба), Аркадия Шабашова (тромбон), Сергея Мартынова (контрабас), Ивана Юрченко (ударные) и ряда других.
Желание отойти от стереотипов стиля биг-бэнда было заявлено уже в «Прологе» О. Лундстрема — трехчастной пьесе, сочетающей мелодику русской народной песни с инструментальной артикуляцией блюза (соло на баритон-саксофоне Юрия Бобринского). Еще более решительный шаг в том же направлении О. Лундстрем сделал в своей «Сюите»: три ее части, названные «Бухарский орнамент», «В горах Грузин» и «Мы снова вместе», образуют контрастные сопоставления темповых, интонационно-колористических и структурных особенностей среднеазиатского, закавказского и русского фольклора. Самой своеобразной является «бухарская» часть (она в обычных концертах исполняется и как отдельный номер), где тему вводит альтовый гобой (И. Лундстрем), имитирующий звучание зурны, а сложная полиметрия аккомпанемента поддерживается афро-кубинскими барабанами
бонгос, конга и тимбалес (В. Васильков), добавленными к обычном ударной установке джаза. Материал этой пьесы дает также возможность для очень интересных импровизаций сопрано-саксофона (С. Григорьев) и трубы (В. Гуссейнов). В заключительной, «русской» части выразительная протяжная напевность достигается искусным чередованием партий тромбона (Л. Шабашов), тенор-саксофона (С. Григорьев), трубы (В. Гуссейнов) и валторны (В. Груз).
Стоит специально отметить, что в пьесах, так или иначе опирающихся на национальные фольклорные традиции, заметно стремление авторов и оркестра найти адекватные им принципы инструментовки. Так, «Сабантуй» А. Шабашова запомнился остроумным проведением темы в параллельном квартовом движении двух флейт, кларнета и альтового гобоя, а «Хоровод» А. Кролла — маленьким каноном, нередко встречающимся в обрядовых русских песнях. Другая пьеса Кролла — Концертино для контрабаса с оркестром — впечатляет не только широкой, массивно-медлительной, какой-то «степной» мелодикой, но и редчайшей техникой С. Мартынова, играющего смычком и синхронно поющего в октаву со своим инструментом. Наконец, в жанровой сценке В. Ганелина «Что придумали ребята» тема литовской песни разрабатывается остроумно и очень изобретательно: свободная импровизация четырех труб, играющих наподобие старинного рогового оркестра, где каждый инструмент берет только одну ноту, переплетается с тягучим опорным тоном и создает характерный эффект волыночного звучания. Иное решение в «Цикле пьес в пастельных тонах» С. Григорьева: три оркестровые миниатюры — «Я один», «Лягушонок» и «По реке Рапотамо», навеянные образами болгарского лета, написаны в духе импрессионистической звуковой живописи и отображают состояние безмятежной созерцательности.
В результате оркестр Олега Лундстрема предстал перед аудиторией как удивительно разносторонний коллектив исполнителей и авторов-аранжировщиков, прекрасно ориентирующийся в течениях современного джаза и уверенно прокладывающий среди них свой собственный курс.
Состоявшаяся вскоре серия публичных выступлений оркестра являла собой более привычный и распространенный тип эстрадного концерта. Основную часть программы, как и всегда в подобных случаях, занимали вокальные номера. Популярные артисты Алла Пугачева, Майя Розова, Дмитрий Ромашков и Валерий Ободзинский, а также недавно организованный, но уже хорошо известный вокально-инструментальный квартет «Лада» выступили с разнообразным репертуаром из песен советских композиторов. Лауреаты Всероссийского конкурса артистов эстрады Владимир Хворостов и Эммануил Мигиров показали несколько остроумно поставленных и блестяще выполненных хореографических миниатюр. Наконец, конферансье Юрий Григорьев изобретательно продолжил традиции старого и заслуженного жанра художественного звукоподражания, существенно расширив его тематику и диапазон выразительности с помощью системы микрофонов и стереофонических усилителей.
Несмотря на такую калейдоскопическую пестроту программы, концерт в целом оставил впечатление музыкально-сценического единства, достигаемого во многом за счет динамичности и безукоризненной точности в подаче всех номеров. За этим скрывается продуманная, квалифицированная режиссура, умелый подбор материала и конечно же, высокий творческий потенциал коллектива, реализованный, кстати сказать, далеко не до конца. Так, из внушительного инструментального репертуара оркестра за весь вечер было исполнено лишь четыре пьесы...
Становилось немножко обидно, что программа, показанная во Всесоюзном Доме композиторов и получившая высокую оценку на международной джазовой встрече в Варшаве осенью 1972 года, до сих пор практически неизвестна нашей публике. Разве нельзя время от времени давать концерты, рассчитанные на тех слушателей — а их у нас немало, — которые пришли бы в зал специально ради оркестра Олега Лундстрема?
— Вы коснулись нашей главной проблемы, — ответил Олег Леонидович Лундстрем, когда этот вопрос был задан ему лично. — Проблемы очень важной для нашего собственного развития. Вы знаете, большинство людей, покупающих билеты на эстрадный концерт, хочет услышать в нем прежде всего песни. Это естественно: ведь песенная стихия первой откликается на жизненные события, наиболее доходчиво отражает общий эмоциональный тонус нашей действительности.
Инструментальная музыка, в том числе и джазовая — разумеется, речь идет о лучших ее образцах, — способна более тонко, хотя и не столь «наглядно», быть может, воплощать образы современности. Но тут существуют два условия: музыканты должны суметь уловить то новое, что только еще зарождается вокруг в интонациях и ритмах, а публика — научиться понимать язык новых композиций.
Мы сейчас стараемся включать в наши программы разнообразный песенный репертуар — от современных романсов до шуточных игровых сценок. Но при этом тщательно следим за эстетическим уровнем отбираемого материала и уделяем большое внимание его аранжировке, чтобы публика слушала не только голос любимого певца, но и воспринимала весь слой оркестрового сопровождения.
Тем самым мы исподволь подготавливаем публику к восприятию чисто инструментальной музыки, с той же целыо мы обязательно исполняем в каждом концерте несколько серьезных джазовых пьес...
Вот и еще один аспект деятельности оркестра Олега Лундстрема — воспитание вкуса слушателей, посещающих эстрадные концерты. За всем этим — многолетняя творческая, организационная, исследовательская работа, долгий, сложный и во многом необычный путь ко всеобщему признанию и успеху. Где и когда он начался?
— Во время наших выступлений прошлой осенью в Варшаве нас называли старейшим из функционирующих ныне биг-бэндов Европы, однако, — улыбается Олег Леонидович, — наша музыкальная биография начиналась в Азии. Мы с братом родились в Советской России, но наш отец служил на Китайско-Восточной железной дороге, и мы с детства жили с ним в Харбине, там закончили школу и получили высшее образование — кстати сказать, техническое. Параллельно учились и музыке, причем довольно серьезно. Но увлекались джазом — тогда еще очень новым и непривычным. В 1934 году вместе с друзьями создали первый любительский ансамбль. Олег Осипов и Алексей Котяков играли на трубах, Григорий Осколков — на тромбоне, Игорь Лундстрем — на альте и тенор-саксофоне, Александр Гравис — на контрабасе (между прочим, все они и сегодня работают в нашем оркестре;
Котиков, правда, стал дирижером, а сейчас он еще и звукорежиссер). Мне приходилось играть и на фортепиано, и на скрипке, а также писать аранжировки и дирижировать.
Довольно скоро ансамбль стал нашим главным делом. Особенно после того, как договор о КВЖД расторгли и мы вынуждены были против своей воли остаться в Китае, не имея никакой возможности добраться до Родины. Белоэмигрантские круги оказывали на нас большое давление, посулами и угрозами предлагали отказаться от советского гражданства! Но мы всегда называли себя советскими гражданами и оставались ими.
Во второй половине тридцатых годов мы переехали в Шанхай — тогда этот город был крупнейшим интернациональным центром Дальнего Востока. Мы встречались и играли на «джэм-сешнз» со многими видными джазменами, в их числе был и знаменитый негритянский трубач Бак Клейтон. Себя мы считали только подражателями, тщательно копировали их репертуар, но потом с удивлением стали обнаруживать, что они очень высоко ценят в первую очередь наши собственные сочинения, нашу собственную манеру импровизации, то есть как раз то, что сами мы считали слабым и второстепенным. И после долгих споров и размышлений мы в конце концов пришли к выводу: если в том, чем мы занимаемся, действительно есть что-то по-настоящему важное и значительное — так это свое, русское. В 1945 году я написал «Интерлюдию», а в 1947-м — «Мираж»; это были мои первые концертные пьесы для джаза.
Как только кончилась война, мы стали прилагать все силы к тому, чтобы поскорее вернуться на Родину. В 1947 году в числе первых репатриантов прибыли в Казань — всем оркестром в полном составе: с нотами, инструментами, костюмами, даже пульты с собой привезли! Между прочим, восемь членов оркестра — и мы, братья Лундстрем, в том числе — сразу же поступили в Казанскую консерваторию. Я окончил ее по классу композиции, а брат, Игорь, — как кларнетист и музыковед одновременно. Все эти годы мы также регулярно выступали перед казанской общественностью, играли свои собственные пьесы, аранжировки мелодий советских композиторов и джазовую классику.
В ноябре 1957 года нам присвоили официальное название Эстрадного оркестра ВГКО, а через несколько месяцев мы уже начали гастролировать. Надеемся, что гастроли наши продлятся еще очень долго.
Планы на будущее?
Мы очень давно мечтаем о том, чтобы параллельно с обычной эстрадной программой, от которой ни в коем случае не собираемся отказываться, давать специальные филармонические концерты серьезной джазовой музыки, возможно в виде циклов и с краткими вступительными беседами. Игорь Леонидович, наш «штатный» историк и теоретик джаза, уже подготовил для этого обширный материал.
Недавнее выступление во Всесоюзном Доме композиторов мы считаем своего рода генеральной репетицией такого филармонического концерта и надеемся, что с будущей осени это войдет в нашу постоянную практику...
Таким образом, на пороге своего сорокалетия оркестр Олега Лундстрема собирается начать новый этап артистической деятельности. Пожелаем ему успеха в этом начинании, которое, несомненно, заинтересует широкие круги любителей музыки.

Л. ПЕРЕВЕРЗЕВ
Фото А. Гершмана

ПЯТЫЙ ВСЕСОЮЗНЫЙ
Конкурс — это праздник. Но конкурс — это и экзамен, который держат не только участники, но и их педагоги и руководители. Наконец, конкурс — это широкая панорама жанра, раскрывающая его достижения и его просчеты... Поговорить на страницах журнала о проблемах, возникших в связи с Пятым Всесоюзным конкурсом артистов эстрады и с его итогами, мы попросили членов жюри конкурса.

РЕЗУЛЬТАТЫ КОНКУРСА
Жюри Пятого Всесоюзного конкурса артистов эстрады под председательством народного артиста РСФСР Г. Ансимова подвело итоги соревнования и назвало победителей.

Вокальный жанр . Обладателями первой премии стали Валерий Чемоданов (Москва) и Ренат Ибрагимов (Казань), второй — Валерий Кучинский, Надежда Якимова (Минск) и Лидия Борисюк-Видаш (Киев), третьей — Шаген Айрумян (Ереван), Борис Лехтлаан (Таллин), Сергей Мороз и Алла Пугачева (Москва).
Вокально-инструментальные ансамбли. Первой премии удостоены «Ариэль» (Челябинск) и «Поющие сердца» (Москва), второй — Рижский ансамбль под руководством Раймонда Паулса, «Самоцветы» (Москва) и «Аиси».
Среди исполнителей на народных инструментах победителями стали Василий Иову из Кишинева, Татьяна Ченцова и октет балалаек из Витебска (первая премия). Вторая премия присуждена дуэту - Шукату Амирову и Сергею Зиновьеву (Челябинск), Асмик Лейлоян (Ереван), Рамизу Кулиеву (Баку), третья — дуэту Тамары Мурзинйо и Аллы Гоценко (Киев), а также Алисе Шистко (Ворошиловград), ансамблю домристов (Ленинград).
Хореографический жанр. Первую премию решено не присуждать. Вторую разделили Борис Ляпаев (Москва) и Татьяна Головина (Ленинград), третью премию завоевали Татьяна и Сергей Грицай, Валентин Прудников (Ленинград).

Ирма ЯУНЗЕМ
Соревнование вокалистов, пожалуй, было самым представительным на Пятом конкурсе: в нем приняло участие около ста солистов и более двадцати вокально-инструментальных ансамблей. Так что картина сложилась достаточно полная. Победители определены, в их адрес сказано много справедливых добрых слов.
Мне понравились многие из лауреатов. Творческий почерк Валерия Чемоданова — артиста театра «Современник» — выгодно отличают владение актерским мастерством, четкое понимание содержания исполняемого произведения. Особенно удался ему «Случайный вальс» Фрадкина. Обаятелен Ренат Ибрагимов. У него красивый баритон, певец артистичен, эстраден в лучшем смысле слона. Я порадовалась за исполнительницу народных песен Надежду Якимову. Успех этой высоко профессиональной пейицы вполне закономерен. Заинтересовала меня своей яркой индивидуальностью Алла Пугачева. Очень хорошие творческие данные у Сергея Мороза...
Но много ли мы услышали на конкурсе новых, интересных песен? Увы, очень мало. Сергей Мороз — обладатель великолепного голоса и выразительной внешности— пел, например, «Ах ты, душечка», «Вижу чудное приволье» и «Вот мчится тройка удалая». А почему бы ему не поискать свой, оригинальный репертуар? По нескольку раз звучали «Последний бой» Ножкина и «Мужчины» Колмановского. А сколько можно петь претенциозную «Ложь» Днепрова?
Не от творческой же лености молодых певцов это репертуарное однообразие? Ведь композиторами создается немало ярких песен, и никому не возбраняется вступать в прямые контакты с ними. Каждый композитор заинтересован, чтобы его произведения звучали. Как приятно было познакомиться с грузинским вокальным ансамблем «Аиси», спевшим прекрасный вокализ Георгия Цабадзе «Мечта», услышать сделанные с любовью и художественным тактом ансамблем «Ариэль» обработки русских народных песен, узнать новые песни Раймонда Паулса...
Кроме того, хочу предостеречь певцов от увлечения большими (восемь-одиннадцать человек) аккомпанирующими составами. Как правило, они не помогают солисту, а заглушают его. В результате, не слышно ни голоса, ни слов. И теряются в этом грохоте даже талантливые люди. А ведь в песне мы должны прежде всего понять мысль поэта, мысль композитора. Опасно слепо следовать моде. Тем более, что и «мода на крик» явно пошла на убыль.
Многие молодые певцы не работают над песней, не думают о ее содержании. И, пожалуй, в этом особенно ярко сказывается отсутствие профессионального образования; ведь основная масса эстрадных артистов приходит на сцену прямо из самодеятельности.
И последнее. Очень меня огорчило, что исполнители народных песен соревновались вместе с эстрадными певцами. У них должен быть свой конкурс. Не случайно никто из них, кроме Надежды Якимовой, не прошел даже на третий тур. Исполнителю народных песен крайне трудно, почти невозможно раскрыться в двух произведениях, особенно рядом с вокально-инструментальным ансамблем или жанровой певицей — совсем иная природа творчества, более скромная палитра, что ли. А среди них были очень достойные. Хотелось бы отметить, в частности, Кайрата Байбосынова и Канаш Кулышеву из Казахстана, Марфу Колесову из Якутии, москвичку Татьяну Синицыну, Валентину Сидякину из Хабаровска, Я уверена, что они еще добьются успеха!

Константин ОРБЕЛЯН
Мне довелось быть членом жюри Четвертого Всесоюзного конкурса, который дал нам «Песняров».  Открытие Пятого конкурса — ансамбль из Челябинска «Ариэль». «Ариэль» как бы углубил поиски «Песняров», сплавив национальный мелос с приемами симфонизма и с выразительными средствами бита. Пусть не покажется парадоксальным это сочетание! В свободных обработках народных русских песен «Отставала лебедушка», «Отдавали молоду» так много фантазии, столько великолепно реализованных колористических тембровых задумок, такое разнообразие гармонической фактуры, что работы эти заслуживают серьезного композиторского разбора. Я очень высоко ценю художественного руководителя коллектива Валерия Ярушина, это творчески яркий и тонкий музыкант.
В звучании «Ариэля» привлекают богатство нюансировки, ансамблевая культура. Все, что делают музыканты, лишено внешних эффектов, все подчинено раскрытию художественной идеи. Песни великолепно инструментованы. Какое разнообразие красок — от пианиссимо до мощного форте, но не раздражающе бессмысленного, а всегда оправданного, закономерного!
Хочется, чтобы к судьбе «Ариэля» не остались равнодушны концертные организации. Я знаю, как много сделали для становления «Песняров» в Белоруссии, надо, чтобы сейчас в поле зрения всех ведомств был «Ариэль». Как человек, который часто выезжает со своим коллективом за рубеж, могу предсказать, что откровением стало бы выступление «Ариэля» во многих странах.
Первую премию с «Ариэлем» разделили «Поющие сердца», привлекшие музыкальностью, интересным репертуаром, — ансамбль исполнял новые песни советских композиторов очень ярко, эмоционально. «Поющие сердца» порадовали разнообразием, изобретательностью вокальных и инструментальных аранжировок, хорошим чувством ансамбля, оригинальным развитием музыкального материала,
желанием средствами сравнительно небольшой инструментальной группы добиться мощного патетического звучания. Пожалуй, не хватало номера, выдержанного в мягких тонах, давшего бы возможность проследить за полифоническими ходами вокальной группы и сопровождения. Но не покидало ощущение, что коллектив работает серьезно, что он творчески перспективен.
Вокально-инструментальные ансамбли, к сожалению, часто становятся прибежищем дилетантов, спекулирующих на популярности жанра среди молодежи и прокатывающих кое-как сделанную программу из шлягеров. Поэтому особенно важно поддержать такие высоко профессиональные ансамбли, как «Ариэль» и «Поющие сердца».
Другой московский коллектив — «Самоцветы» — по-видимому, живет слишком насыщенной гастрольно-концертной жизнью. Ему не до поисков! Создается впечатление, что сделали раз «Самоцветы» удачную программу и в этом ключе решают все. На первом туре их программа произвела впечатление прямолинейности, однообразия в подаче материала, бедности нюансировки и творческой утомленности. Но от тура к туру, словно поняв серьезность соревнования, ансамбль собирался, менялось его настроение, И в финале «Самоцветы» выступилиуже гораздо лучше.
Очень приятное впечатление произвел грузинский ансамбль «Аиси» своеобразием национального
колорита, интонационным строем и метро-ритмикой, идущими от грузинских народных песен. Оригинален его репертуар, все хорошо продумано режиссерски. Грузинские певицы продемонстрировали великолепное владение полифоническим многоголосием.
Высоко профессионален ансамбль под руководством Раймонда Паулса. Сыгранность коллектива, его артистизм, музыкальность и исполнительскую культуру отметили уже на первом туре. И хотя ансамбль был заявлен лишь в качестве аккомпанирующего певцам Hope Лапченока-Бумбиере и Виктору Лапченокс, их решили рассматривать как единый организм, и в результате присудили вторую премию.
Естественный результат, когда во главе стоит такой талантливый мастер, как Раймонд Паулс.
Я рад успеху молодого армянского ансамбля «Армина». «Армина» наиболее убедительно из прослушанных ансамблей выразила плодотворность сочетания очень прочной национальной основы со средствами джаза, великолепно проявив себя в обработках армянских народных песен.

Павел НЕЧИПОРЕНКО
В жанре народных инструментов было просмотрено сорок восемь номеров. На первый взгляд — много, и все-таки недостаточно. Например, их могло быть гораздо больше хотя бы от такой огромной республики, как Россия. Лучше других подготовилась к конкурсу Белоруссия — это видно и по результатам; две первые премии завоевали октет балалаек из Витебска и цимбалистка Татьяна Ченцова из Минска.
Прежде всего мне хочется отметить октет балалаек. Это ансамбль оригинального состава, редко встречающегося на концертной эстраде, у него хороший репертуар (особенно эффектно прозвучали русская народная песня «Винят меня в народе» и «Юмореска» Глебова), он удивительно музыкален, прозрачен.
Хотелось бы пожелать талантливому коллективу еще большей виртуозности и некоторой театрализации, чтобы еще ярче засветилось его искусство.
Очень сценична цимбалистка Татьяна Ченцова. Она артистична, прекрасно владеет инструментом. Но вот репертуару ее не хватает эстрадной броскости, виртуозности.
Молдаванин Василий Иову (также получивший первую премию) — исполнитель на нае — яркий профессиональный артист, но ему стоит посоветовать более решительных поисков оригинального репертуара. Право же, сколько можно играть «Жаворонка»?
Несколько общих замечаний.
Национальные инструменты имеют несомненное право звучать с эстрады. Но при этом, во-первых, пьесы должны быть короткими, выразительными, эффектными. Во-вторых, исполняться они должны с яркой артистичностью и высоким мастерством. И в-третьих, не последнюю роль играет нарядность номера, раскрывающая, подчеркивающая и виртуозность артиста, и национальный колорит его репертуара.
Думаю, что недостаточно большое количество участников, особенно от РСФСР, обусловлено тем, что не было своевременной и широкой информации о конкурсе (многие учебные заведения, в том числе и институт имени Гнесиных, его «пропустили»).
Недостаток информации, а с другой стороны, отсутствие четкого представления о природе эстрадного номера в немалой степени привели к тому, что народные инструменты на Пятом Всесоюзном конкурсе не прозвучали, с моей точки зрения, желаемо ярко.
Должен, кстати, заметить, что в ряде жанров театрализация была навязчивой, а громоподобность звучания многих вокально-инструментальных ансамблей превышала человеческие возможности восприятия музыки (приятным исключением был «Ариэль»). Мне кажется, мы не должны поощрять и пропагандировать эти грохочущие составы, и жаль, что жюри не высказало своего мнения по этому поводу...
И последнее. Необходимо провести всесоюзный конкурс исполнителей на народных инструментах, — конкурс такого типа, как прошедший в 1972 году всероссийский. Баян, балалайка, домра, гитара в данном аспекте уже не вызывают сомнения, они признаны как концертные инструменты, способные выдержать сложные творческие задачи. Полагаю, что и целый ряд инструментов других республик, в частности тар, най, канон, цимбалы, кеманча, могут прекрасно прозвучать как с фортепиано, так и с оркестром.
Подобного конкурса не было в нашей стране. В 1939 году проводился Всесоюзный смотр исполнителей на народных инструментах, но без обязательной программы. Сейчас мы достаточно выросли и способны ставить и выполнять повышенные художественные требования. К тому же, подготовка к подобному конкурсу оживит поиски репертуара, заставит обратить особое внимание на совершенствование мастерства. Сама жизнь, развитие прекрасных национальных искусств требуют такого соревнования.

Анна РЕДЕЛЬ
Жюри, оценивавшее номера хореографического жанра, решило не присуждать первой премии. Среди же награжденных участников я прежде всего хочу назвать лауреата второй премии ленинградку Татьяну Головину. В показанных ею двух танцевальных миниатюрах — «Рождение дня» и, особенно, «Дети солнца» (постановка Бориса Эйфмана) — раскрылась яркая индивидуальность танцовщицы, техническое совершенство, покоряющая эмоциональность.
Разделивший с нею вторую премию москвич Борис Ляпаев показался более интересным балетмейстером, чем исполнителем: замысел его сцены «Домой с победой» на музыку Матвея Блантера, ее хореографическое решение представили Ляпаева как человека с фантазией, интересно и современно мыслящего.
Ленинградцы Татьяна и Сергей Грицай выступилив сценах «Картинки старой Вены» (постановка К. Фенстера), «Петрушка и скоморох». Они порадовали широтой исполнительского диапазона, ярким чувством образа, обаянием. Хороший прыжок, элегантность, уверенный профессионализм продемонстрировал партнер Головиной по номеру «Рождение дня» Валентин Прудников.
В целом общий уровень исполнительского мастерства заметно повысился. Но ярких творческих индивидуальностей — именно того, чего ждешь от конкурса, было, увы, мало.
Эстрадный танец сейчас наиболее успешно развивается в двух направлениях: решение современной темы и использование национальной основы. Это отрадно. Однако нельзя не пожалеть при этом, что танец с поддержкой, с элементами акробатики — характерный именно для эстрадного жанра — был представлен на конкурсе недостаточно интересно. Право же, такой номер, как «Картинки старой Вены», может исполняться и в программе классического балета, а многие из показанных на конкурсе народных танцев — в ансамблях фольклорного плана. Ничего специфически эстрадного в них нет.
Эстрада, как я уже сказала, требует ярких индивидуальностей. Была, например, танцевальная пара Нина Мирзоянц и Всеволод Резцов, ушли они с эстрады, и никто не может повторить их репертуар. Точно также нельзя слепо копировать Владимира Шубарина, его танцы в современных ритмах. Характерно, что, как только он попытался механически передать номер другим исполнителям, не учитывая их индивидуальности, успеха это им на конкурсе не принесло.
Сейчас на эстраду приходят, главным образом, несостоявшиеся (по разным причинам) артисты классического балета. И мне кажется, что следует еще раз вернуться к разговору о профессиональной ориентации будущих эстрадных танцовщиков уже в училище. Специальное эстрадное отделение есть в Ленинграде (кстати, это заметно по результатам и Всероссийского, и Всесоюзного конкурсов). И все-таки традиции училища классического танца, сами стены его заставляют мечтать о партиях в «Лебедином озере» и в «Жизели», а не об эстрадном танце. Необходимо создать учебное заведение, где эстрадный танец будет основной специальностью.
Нечто подобное происходит и с балетмейстерами. Балетмейстерское отделение ГИТИСа ориентирует студентов на большие полотна, а не воспитывает в них вкус к танцевальной миниатюре. Многие номера, показанные на конкурсе, были подготовлены выпускником ГИТИСа, бесспорно одаренным Валентином Манохиным, не все они были несколько расплывчатыми по форме. Между тем эстрадный номер требует компактности, яркой сюжетности, изюминки (так счастливо найденной Борисом Ляпаевым!). Опять-таки в этом сказывается результат односторонней ориентации в процессе профессиональной подготовки.
И последнее. Всесоюзный конкурс должен давать творческие эталоны. Вот потому, что Татьяна Головина еще не достигла своих вершин, мы присудили ей не первую, а вторую премию. Верю, что ее первая еще впереди.

КОРОТКО О ЛАУРЕАТАХ
ПРЕДСТАВЛЯЕМ НЕКОТОРЫХ ИЗ ЛАУРЕАТОВ ПЕРВЫХ И ВТОРЫХ ПРЕМИЙ, БИОГРАФИИ КОТОРЫХ ПОКАЗАЛИСЬ НАМ НАИБОЛЕЕ ИНТЕРЕСНЫМИ.

Ренат ИБРАГИМОВ

Ренат Ибрагимов учился в десятом классе Казанской средней школы, когда его пригласили петь в эстрадном оркестре, которым руководит отличный музыкант Виктор Деринг. Два года Ренат провел с этим коллективом, завоевал популярность; особенно нравилась землякам в его исполнении песня Арно Бабаджаняна
«Лучший город земли». Кто знает, как бы сложилась судьба юноши, если бы не брат — композитор Рафаэль Белялов, учившийся тогда в консерватории у профессора Лемана. Он настоял на том, чтобы Ренат поступил на двухгодичное подготовительное отделение.
Через два года Рената Ибрагимова зачислили в консерваторию, в класс Светланы Назибовны Жигановой. В 1973 году он защитил диплом, спев партию Рубена в опере А. Бабаева «Орлиная крепость» и романсы Чайковского, Глинки, Даргомыжского.
Но все это время Ренат Ибрагимов не порывал с эстрадой — каждый год он принимал участие в городском конкурсе и становился его лауреатом.
После окончания консерватории Ренат был принят в Татарский академический театр оперы и балета, спел там Велькоре в «Любовном напитке» Доницетти, Валентина в «Фаусте», приготовил партии Сильвио в «Паяцах», Онегина. Он мечтает петь Яго, Риголетто — его волнуют трагические ситуации, сложные и сильные человеческие характеры. Но по-прежнему влечет и эстрада...
— Я все время ищу себя в новых вещах. Перепел едва ли не все песни Арно Бабаджаняна, очень люблю их. Правда, на конкурсе не рискнул исполнить ни одной, чтобы не сказали, что подражаю Муслиму Магомаеву, — с улыбкой закончил наш короткий разговор перед вручением наград Ренат Ибрагимов.

Татьяна ГОЛОВИНА

На эстраду Татьяну Головину привел случай. Она окончила классическое отделение Ленинградского хореографического училища по классу Ирины Александровны Трофимовой и, как все будущие танцовщицы, мечтала об Одетте и Жизели. Год Таня проработала в ансамбле классического балета, но что-то у нее не ладилось
там...
Чтобы не потерять форму, Таня приходила заниматься станком в зал Ленконцерта, где на нее и обратила внимание педагог Алла Ивановна Ким, в прошлом известная эстрадная танцовщица. Она предложила Головиной попробовать свои силы на эстраде.
Дебютом Тани стал «Умирающий лебедь» Сен-Санса, его танцевала раньше балерина Кировского театра Наталья Александрова и, так сказать, «передала» Тане. Сейчас Головина танцует в концертных номерах «Барышня и хулиган», «Рождение дня». «Дети солнца» — ее любимый номер, Тане очень близка и дорога его идея, — идея свободы и любви, за которые надо бороться.
Далеко не все далось Тане легко. Она буквально не могла совладать с руками и ногами, ей были непривычны характерные резкие движения, экспрессивность номера, которые шли вразрез со школой, с чистой классикой, на которой воспитывалась Таня.
— Но сейчас я очень благодарна судьбе и Алле Ивановне Ким. Я получаю огромное наслаждение, танцуя «Дети солнца». Мне еще многое хочется сделать на эстраде, — говорит Головина.

«АРИЭЛЬ»

Ансамбль «Ариэль» был организован в ноябре 1970 года при Доме культуры одного из челябинских заводов. В мае 1974-го он получил статус профессионального. Все ариэлевцы имеют высшее или среднее музыкальное образование.
Руководитель ансамбля Валерий Ярушин окончил Челябинское музыкальное училище по классу баяна. Он играет с пяти лет. Мальчишкой Валерий импровизировал, подбирал русские народные песни и на всю жизнь проникся их неповторимой красотой...
В училище Валерий увлекся композицией. Его сочинения, в частности четырехчастная Сюита и «Русские картинки», своей гармонической структурой, напевностью очень близки по духу к народным истокам. Поэтому естественным для Ярушина было стремление с друзьями из «Ариэля» обрабатывать для бит-состава именно русские народные песни. (Здесь Ярушин был «первопроходцем». Это было еще до знакомства с «Песнярами».)
— В работе над песней, — говорит Ярушин, — главное — бережно сохранить ее образный и мелодический строй. Мы стремимся петь, будто рассказывая. Очень часто в русской песне лад мажорный, а слова-то — трагические, поэтому очень важно понять сердцем самую ее суть.
В репертуаре «Ариэля» нет шлагеров. Коллектив увлечен формой литературно-музыкальных композиций, одна из них — «Тишина» — посвящена памяти солдат Великой Отечественной войны, подготовлена программа «Солнцу навстречу», в которой звучат и гражданские, и лирические песни, и народные. Задумана
композиция «Ромео и Джульетта», раскрывающая в музыке самый драматический — финальный эпизод трагедии...

ОКТЕТ БАЛАЛАЕК

Приехав в родной Витебск после окончания Минской консерватории, Тамара Александровна Шафранова стала преподавать в музыкальном училище. Постепенно она собирала вокруг себя энтузиастов, чтобы организовать ансамбль балалаек, подобный тому, в котором играла сама в консерватории. Так родился октет. Репетировали два раза в неделю по ночам — другого времени не было, так как все участницы его преподавали либо в училище, либо в музыкальной школе. А перед конкурсом собирались ежедневно два месяца подряд.
Трудно с репертуаром: октет балалаек — состав довольно редкий, партитур для него не издают, приходилось Шафрановой брать ноты для балалайки и фортепиано и расписывать самой по голосам (вот когда пригодились знания, полученные в классе инструментовки). Сейчас в репертуаре октета десять пьес.
— Во время репетиций особое внимание уделяли нюансировке, — говорит Тамара Александровна, — старались «выжать» из инструментов все, настойчиво добивались певучего пиано (потому что без пиано нет и форте). Фразировку строили, исходя из настроения песни — несли ее образ...
— Работа в ансамбле очень помогает и в педагогике, — добавляет Анна Павловна Ковалева, — нас слушают ученики и на репетициях, и в концертах. Лучших из них мы привлекли и участию в октете — с нами играют четыре наших бывших ученицы...
— Когда мы уезжали в Москву, то не мечтали завоевать премию, — присоеднияется к нашему разговору Людмила Максимовна Стрижонок, — главным образом, хотелось послушать других, поучиться...
А Зинаида Васильевна Исаченко так формулирует общее мнение коллектива:
— Мы рады и горды, получив высокую награду, но никогда не оставим любимой педагогической работы и не станем профессиональным коллективом в общепринятом смысле этого слова.